Вал популистских высказываний и критики нефтетрейдеров вызывает резонный вопрос: неужели без них мы наконец-то заживем? Сколько вообще в деньгах «весит» внутренний рынок?
Несколько недель назад все вдруг стали экспертами в газовой отрасли, потом политологами, затем принялись кричать о необходимости перестройки топливного рынка, а сейчас стали профессионалами по трансформации АО «ФНБ «Самрук-Казына». Как и прежде, в Казахстане практически отсутствует публичная отраслевая аналитика (кроме нефтегазовой – тут Вы правильно сделали, что начали читать мой новый материал).
Недавно в онлайн-гостях у Азизы Шужеевой мы обсуждали сложную ситуацию, складывающуюся на топливном и энергетическом рынке РК – «Как выйти из кризиса?», а в октябре 2021 года говорили о ситуации в ТЭК Казахстана и мира – «SELFMADE STORIES с Олжасом Байдильдиновым | Почему Казахстан – не Дубай?», где я вновь озвучивал свои прогнозы о предстоящем дефиците топлива.
У этого видео почти 16 тыс просмотров, что говорит об интересе к нефтегазовому сектору и энергетике в целом, а количество просмотров всех видео с моими прогнозами и объяснением ситуации за прошедший год, наверное, уже перевалило за 1 миллион. Объяснять ситуацию и возможные варианты можно и нужно без хайпа – ведь мы говорим о серьезных изменениях, которые затронут энергетику и все остальные отрасли РК.
Сейчас, кажется, не проходит и дня, чтобы кто-нибудь не опубликовал в телеграмм-каналах, фейсбуке, СМИ «великолепную» идею – крупных нефтетрейдеров нужно ликвидировать, давайте подпишем какую-то петицию против чего-то и так далее. Видели такое? Читали? Давайте разберем ситуацию без эмоций.
1. Спасибо КазМунайГазу и китайским компаниям за наше счастливое детство
Объем переработки нефти в РК в 2021 году составил около 17,1 млн тонн. Традиционно крупнейшим поставщиком нефти на внутренний рынок является наша Национальная компания «КазМунайГаз», которая обеспечивает в среднем 25-30% от внутреннего рынка (около 4,5 млн тонн в 2021 г.).
Этот факт знают многие, но мало кто знает остальных крупных поставщиков. Это не иностранные консорциумы, на долю которых приходится 65-70% от общего объема добычи нефти в РК – они вообще не поставляют нефть на казахстанский рынок, так как цены здесь составляют $15-25 за баррель, что в 3-4 раза ниже мировых.
Небольшие частные компании в рамках контрактных обязательств поставляют 30-50% от объемов своей добычи, но это не такие большие цифры в рамках республиканских объемов переработки.
Кто же, кроме КМГ, так спонсирует наш рынок? Это китайские компании.
В 2021 году из 85,7 млн тонн нефти на компании с китайским участием приходилось около 15 млн тонн, могу немного ошибаться в цифрах, так как подсчитываю 2021 год по традиционно устоявшимся «раскладам», но в целом порядок цифр тот же.
В КНР по нефтепроводу Казахстан-Китай (Атасу-Алашанькоу) транспортируется в среднем по 10 млн тонн нефти в год (10,5 млн тонн в 2020 году), при том, что в 2013 году мощность трубопровода была расширена до 20 млн тонн.
Можно предположить, что китайские компании поставляют на внутренний казахстанский рынок в среднем около 5 млн тонн, что почти столько же, сколько поставляет КМГ.
КМГ и китайские компании – основные «плательщики» субсидий нашему внутреннему рынку в виде низких цен на нефть.
2. Сколько денег на внутреннем рынке торговли нефтью? Помните ту цифру? 17,1 млн тонн нефти в год. Это около 125 млн баррелей нефти, или при ценах реализации в $15-25 за баррель – около $1,9-3,2 млрд! Плюс-минус в среднем наш внутренний «весит» два с половиной ярда зеленых в год.
Если для нас с Вами сумма в 1 млрд тенге кажется большой, то внутренний рынок – это больше 1 трлн тенге.
3. Кто такие трейдеры?
В широком контексте: трейдеры покупают нефть у недропользователей, доставляют ее до перерабатывающих заводов, получают нефтепродукты, оплачивая установленные тарифы на переработку 1 тонны нефти, а затем продают их на бирже, либо внебиржевом рынке по прямым контрактам.
Сейчас правда биржевые торги приостановлены, хотя по долгосрочным планам мы должны создать прозрачные биржевые механизмы торговли нефтью и нефтепродуктами.
Если бы мы с Вами добывали нефть, нам было бы проще и комфортнее работать с крупными трейдерами, разве у казахстанского МСБ есть свободный 1 трлн тенге в качестве оборотного капитала?
Критикам и сомневающимся я рекомендую изучить мой октябрьский материал «#Казнефть, часть 13. Эволюция Борна: что будет с нефтетрейдерами?«, где я проанализировал международные рынки торговли нефтью и представил данные: весь мир торгует по модели крупных нефтетрейдеров.
Наглядным примером может служить сделка КазМунайГаза в 2016 году: нацкомпании были нужны деньги и был проведен открытый тендер среди международных трейдеров на авансирование будущих поставок нефти с Тенгиза, где у КМГ есть доля в 20%. Победил в этом тендере международный трейдер Vitol, авансировав КМГ $3 млрд в счет будущих поставок.
Если бы у нас с Вами были лишние 3 миллиарда американских долларов, то мы бы тоже могли поучаствовать в аукционе, купив нефть со скидкой.
И международные, и казахстанские нефтетрейдеры – это часть рынка, которые обеспечивают его ликвидностью (живыми деньгами), а также предоставляют услуги по логистике, хранению и др.
4. Борьба с ветряными мельницами
У большого количества критиков и хайповщиков хотелось бы спросить: а где Вы возьмете столько денег на оборотный капитал? У МСБ его нет. Розничные сети АЗС при сдерживании предельных цен уже пару лет нещадно пытаются экономить – вспомните почти любую АЗС: один заправщик, одна касса, одни и те же очереди. Почему? Ответ есть в моих предыдущих публикациях, где я сформулировал тезис, который поверг в шок многих «экспертов» нефтегазового рынка: чистая прибыль одной АЗС в месяц составляет 150-300 тыс тенге!
Каким-то чудесным способом, убрав казахстанских трейдеров с рынка, мы либо обескровим внутренний рынок в плане оборотных средств на 1 трлн тенге, либо расчистим рынок для прихода международных трейдеров.
К слову, это один из положительных феноменов нашего Казахстана – внутренние игроки смогли отстоять наш рынок, ведь с оборотами международных нефтетрейдеров им ничего не стоило бы прийти к каждому недропользователю и авансировать его поставки нефти, скажем на 3 года вперед, тем самым оставив Казахстан без нефтепродуктов, либо подняв оптовые цены.
5. Оптом – значит дешевле
Знаете, среди тех кто выкрикивает громкие лозунги о внутреннем рынке ГСМ очень мало настоящих бизнесменов. Серьезно, взгляните на их биографии. Когда кто-то говорит, что нашему рынку не нужны трейдеры-оптовики, у меня возникают сомнения в их экономических познаниях.
Простой вопрос: где стиральный порошок дешевле: в крупном сетевом супермаркете или в магазине у дома? «Конечно, в супермаркете», – скажете Вы!
Верно. И это будет касаться большинства других товарных позиций. Почему? Потому что за счет оборотки и оборачиваемости они могут покупать дешевле, снижая свою маржу и получая прибыль за счет объемов. Классика экономической теории: чем больше производство/торговля, чем более значим эффект масштаба.
Если вместо 2-3 крупных нефтетрейдеров придет сотня-другая игроков поменьше – станут ли оптовые цены ниже? Нет. Они разгонят цены, а вопрос с ликвидностью на рынке будет фактором, сдерживающим дальнейшее развитие.
Напомню, что первые торги бензином на биржевых площадках в 2021 году завершились ростом оптовых цен почти на 30%, после чего пришлось внедрять механизмы предельного роста цен в ходе торговой сессии.
6. Социальный дизель
Пожалуй, одним из самых существенных доводов в пользу крупных игроков служит ежегодная помощь сельхозтоваропроизводителям. В 2021 году 2 крупные трейдинговые компании поставили на внутренний рынок 480 тыс тонн льготного дизельного топлива – в среднем по 200 тыс тенге за тонну (около 165 тенге за литр) при ценах других поставщиков 300-320 тыс тенге!
Крестьянские хозяйства получают дизельное топливо от крупных трейдеров по ценам существенно ниже рыночных, и это реальный инструмент сдерживания цен на продукты в Казахстане.
При этом в одном из материалов я уже озвучивал тезис: при экспорте продукции наши фермеры должны возвращать государству топливные и другие субсидии.
Более 64% объемов льготного дизеля и 70% мазута для отопления коммунальным предприятиям поставляют два крупных нефтетрейдера, названия которых уже все знают по публикациям в СМИ и социальных сетях.
Будет ли МСБ в таких же объемах субсидировать сельское хозяйство и ТЭЦ? Сильно сомневаюсь.
7. Налоги
Одним из «регулярных» тезисов в публикациях звучит фраза о налоговых выплатах крупных нефтетрейдеров, которые выглядят существенными на фоне низких налоговых выплат нефтеперерабатывающих заводов.
Говорит ли это о больших доходах, или это финансово взвешенная модель бизнеса и тот факт, что крупный бизнес не уклоняется от уплаты КПН?
Если (к примеру) мы с Вами авансируем годовой объем поставок нефти в адрес нефтедобывающей компании в «обмен» на снижение цен по договору – мы получим на выходе бОльшую прибыль, чем при простых операциях. Высокий уровень КПН может быть объяснен и другими видами финансовых операций, но вряд ли это может служить тезисом о необходимости пересмотра структуры рынка.
8. От стабильности к развитию
В действительности, текущая модель рынка обеспечивает нам стабильность оптовых поставок и снижает волатильность цен на внутреннем рынке. Множество небольших игроков так или иначе со временем также придут к укрупнению и консолидации рынка: так было и с банковским сектором, и с сельским хозяйством.
Наличие крупных и социальноответственных казахстанских нефтетрейдеров гораздо лучше, чем приход иностранных игроков, которые будут вымывать топливо либо планомерно завышать цены.
Более того, я сторонник дальнейшего развития крупных нефтетрейдинговых компаний, которые по примеру зарубежных флагманов – Vitol Group, Trafigura, Glencore International AG, Gunvor – в будущем могут стать многопрофильными холдингами, что позволит Казахстану укрепить торговые и политические позиции в СНГ. Например, сейчас наши производители муки жалуются на заградительные меры Узбекистана, который стремится покупать зерно, перерабатывать у себя и отправлять на экспорт уже готовую продукцию в соседние страны.
Крупные трейдинговые компании, объединяющие не только нефть и нефтепродукты, но и сельхозпродукцию, металлы и др. смогли бы эффективно противостоять подобным выпадам соседних стран. По аналогии с известной поговоркой про прутья и веник: чем больше – тем сильнее.
P.S. Ставшая уже навязчивой искаженная критика нефтетрейдеров с постоянным упоминанием 2-3 компаний и фамилий, вызывает сомнение: они действительно хотят рыночные механизмы на топливном рынке (которые повысят цены на ГСМ), или как в экшне «Миссия невыполнима» планируют изготовить 3D-маску, подделать голос и занять их место?
Если мы говорим о необходимости «социальных» цен на топливо – нам не обойтись без крупных игроков, если мы готовы строить рыночные механизмы ценообразования – казахстанский рынок уже готов к этому.
P.P.S. По известным причинам вслед за критикой нефтетрейдеров звучат лозунги и об ошибке КМГ в сделке по продаже сети АЗС. Придется посвятить этому отдельный материал.
Источник: inbusiness.kz
